Форум » Заброшеные секции » [Seth Blackwood | Human] » Ответить
[Seth Blackwood | Human]
Seth Blackwood: 1. Имя: - Seth (Somerseth) Gerald Blackwood | Сэт (Сомерсет) Джеральд Блэквуд. 2. Возраст: - 26 лет. 3. Внешность: - «Мужчина не должен быть красивым» - гласит народная мудрость. Сэт Блэквуд показывает всем средний палец и посылает к черту на кулички. Ему повезло уродиться привлекательным молодым человеком, вобравшим в себя всю прелесть генетического тандема своих родителей –правильность черт с открытым лицом, рост в почти сто восемьдесят сантиметров, спортивное телосложение, светлую кожу с меткой аристократизма и длинные тонкие пальцы. Хорошее сочетание мужского начала и некоторой деликатности, не так ли? И все бы ничего, если бы внешность его была уникальной и неповторимой… Утром он ставит кофе, половину ночи прокорпев над бумагами, старается не заснуть над кружкой, смотрит в свои же аквамариновые глаза и не удерживается от комментариев: «Ты чертовски крутой сукин сын даже с синяками под глазами», на что собственное отражение в виде брата-близнеца отвечает ему взаимным комплиментом. В детстве Сомерсэту ужасно нравилось ради шутки меняться с Алексом местами и приводить окружающих в замешательство, когда те начинали путаться с кем, собственно, имеют дело. В том самом возрасте гормональных всплесков мнение о наличие двойника кардинально поменялось. Сэт бесконечно скрипел зубами, когда пигалицы в старших классах принимали его за Алекса или наоборот, это жутко ущемляло самолюбие и, ко всему прочему, подарило букет комплексов, которые молодой человек расхлебывал до поступления в университет. Именно в то время он демонстративно сменил гардероб и прическу, периодически продолжая впадать в отчаяние, когда его звали именем брата, и подумывая написать транспарант и носить его с собой, дабы путаница прекратилась раз и навсегда. С возрастом Блэквуд остыл ко всему и даже воспылал к брату какой-то особой нежностью – было в этом что-то интригующее, когда прикасаешься к себе подобному. Словно и вовсе трогаешь самого себя. А себя, как говорится, нужно любить. К слову, родительской любви, их страстного запала и коктейля генетики хватило аж на двоих, наградив близнецов с виду не слишком приятной характеристикой – «генетический урод». Виной всему – темные волосы и светлые глаза. Само по себе (и по статистике) это сочетание вызывает какой-то особый трепет. А если еще и взглянуть в эти самые светлые глаза (которые просто невозможно не заметить), то в пору нацепить на себя спасательный круг – велика возможность пойти на дно их бирюзовой глади. Вещь, которая по истине отличает Сомерсэта от Александра, не видна на поверхности, но ощутима при желании услышать сердцебиение первого молодого человека. Вы по привычке приложите ухо к левой стороне груди и удивитесь, так ничего и не услышав. Врожденное отклонение от нормы Сэта – транспозиция внутренних органов. То есть, их зеркальное расположение. К счастью, это никоим образом не сказалось на здоровье мужчины, но и поводов кичиться тоже не прибавило. В отличие от брата, Сэт никогда не экспериментировал с цветом своих волос и позволял себе менять только стрижку. Видимо, весь консерватизм оказался на стороне Блэквуда-страшего, впрочем, особо плохого в этом тоже ничего нет. Да и вряд ли бы строгое начальство поощрило молодого юриста, явись он на работу «блондинкой» - это же настоящая потеря интеллектуального вида! Его защитная реакция – или врожденное свойство? – разительно отличающаяся от заокеанской улыбчивости сдержанная манера. Улыбка - несколько редкое для парня явление. Не говоря уж о том, что он привык говорить почти не размыкая губ... Впрочем, такая мимика все же имеет место быть, ко всему прочему, придавая лицу некую мягкость, которой нет, когда губы расслаблены. В одежде не стремится к особому буйству красок и никогда не наденет то, вызывает у него отвращение. Уж лучше Сэт пройдется по улице нагишом, чем нацепит дешевые тряпки. К официальному стилю прикипел благодаря профессии, но никогда бы не смог отказаться от денима и casual. Страстно любит очки, особенно Ray-ban, иногда клептоманит у брата шарфики… 4. Характер: - Характер Сэта - самая запутанная его черта, противоречивая и непостижимая, даже для него самого. И что самое примечательное, подвести его под какой-либо один тип темперамента, если и сильно захотеть, не выйдет. Это человек-хамелеон, человек настроения, человек, что делит свою жизнь на черное и белое, и фактически не дает серым промежуткам вставать между «плохо» и «хорошо». Отнюдь это просматривается во всем, не только в его психологическом портрете. Порой он кажется совершеннейшим социопатом с букетом таких «прелестей» как мизантропия, шизофрения и прочие «радости» психологии и медицины, в целом. Нет-нет, Вы только не подумайте, что связались с маньяком... Это всего лишь часть образа, навеянного равнодушным мегаполисом... Сэт... Он либо сангвиник, отличающийся жизнерадостностью, быстрой возбудимостью, нескрываемым внешним выражением эмоций и легкой их сменяемостью, либо флегматик – спокойный, невозмутимый и равнодушный. Реже меланхолик и холерик – взрывной, опрометчивый и резкий. Порой, даже странно, как ему удается переплетать в себе столь разные типы складов человеческой натуры, но каким бы не было очередное перевоплощение, оно является не наигранным и мастерски поставленным от хорошей актерской игры – это всего лишь сущность Блэквуда. Еще одно вытекающее следствие его неоднозначности. Во всем. Парадоксальная личность. Блэквуд-сангвиник – не слишком серьезный, с не сходящей с лица улыбкой, склонный к флирту и разговорам на любую предложенную тематику. Кажется беззаботным, немного возбужденным, словно от мимолетного ощущения дурманящего счастья. Хочется вторить его звонкому смеху и непринужденно подыгрывать его идеям, что фонтаном бьют из Сэта. Легкий на подъем, сыплющий шутками и историями бытия, пусть где-то придуманными, он невольно вызывает симпатию и расположение к себе, завязывая отношения, приятные для обеих сторон. Дружелюбность и коммуникабельность в такие моменты заменяют молодому человеку распростертые объятия, которые и так ощущаются на уровне подсознания, как только собеседник попадает в компанию брюнета. В глазах – живой блеск, в голосе – бархатистость и мягкость. Склонен к романтике и суждениям о высоком, демонстрированию своего видения прекрасного. Необычайно внимательный и идущий на компромиссы. В случае с Сомерсэтом – этот вариант оптимальный для окружающих. Блэквуд-флегматик – молчаливый и отрешенный, пребывающий в бесконечном состоянии внутренней нирваны – он непроизвольно закрывается от окружающей обстановки и людей возле себя. Его рассудительность и создающееся впечатление наплевательского отношения ко всему на свете раздражает и кажется крайней степенью занудства. Как правило, если в молодом человеке переизбыток флегмы, значит, что-то случилось. Флегматичность, в его случае, - симптомы зарождающейся меланхолии, которая и становится следующим этапом его состояния, если не принять срочных мер по реабилитации. Он будет циником, и иной раз это вызывающе-пренебрежительное и презрительное до наглости и бесстыдства отношение к нормам общественной морали, нравственности и культурным ценностям заставляет самого Сэта понемногу ненавидеть себя. Будет грубовато-откровенным, сопровождая все свои реплики сардонической улыбкой, покрывая пустоту аквамариновых глаз, радужка которых каждый раз теряет свою насыщенность и меркнет, как умирающая звезда. Стоит повториться, в таком своем состоянии он действительно становится занудой – бубнящим что-то себе под нос, демонстративно морща его на любые ответы своего собеседника, витающим в серой дымке. Блэквуд-меланхолик – состояние не менее отвратительное, чем предыдущее. В такие периоды лишний раз убеждаешься, насколько велико человеческое отчаяние, возникшее, по большому счету, на пустом месте и от безделья. Тоска, которой веет от брюнета, кажется удушающей и до невозможности неприятной, имеет свойство заразительное – нужно быть начеку. Охваченный апатичностью, Сэт унылый и мрачный, с вечно-опущенными уголками губ и большими блестящими глазами как у раненного оленя, склонен к сильным переживаниям и депрессии. Мыслей в голове, как правило, в такие моменты нет, либо есть, но все безумные и непутевые. Падок на философию и приливы творчества. Предпочитает не показываться никому на глаза, утыкается в книгу, перечитывая одну и ту же строку раз по пятнадцать, или сканирует потолок, ожидая перехода в царство Морфея. В противном случае, столкновение с окружающими не сулит ничего хорошего. Блэквуд-холерик – нечастое и быстро проходящее амплуа мистера Сомерсэта Блэквуда. Невыносимый и излишне активный, он все время на ногах и мельтешит перед глазами. Кажется в нем столько энергии, что можно вкрутить его в люстру вместо лампочки – он берется за сто дел одновременно, скрипя зубами пытаясь довести до ума каждое, становится опрометчиво-решительным и бойким. В такие моменты в нем просыпается некоторая агрессивность и эгоцентризм. Являет собой ярого спорщика и будет кипеть оголтелым азартом, ввязываясь в авантюры и клича на свою филейную часть неприятности. Несносный и упрямый, станет стоять на своем и убеждать собеседника в своих теориях, даже если они кажутся полным бредом. Но долго в таком ритме Сэт держаться не может – быстро выдыхается и сменяет фазу на другое свое состояние, ощущая полное моральное истощение от внезапной активности. Если привыкнуть к молодому человеку, можно будет проследить в нем некоторую цикличность его переходов, и после уже не обращать внимания на хаос, происходящий у него внутри. Помимо всего, Сэт отличается смекалкой и внимательностью на детали, он умен и расположен к дедукции. Начитанный, он всегда сможет поддержать любой разговор и найдет аспект, чтобы подобраться к своему собеседнику. Пунктуальный и ответственный – на Сомерсэта не грех положиться. От окружающих невидимыми блоками себя не скрывает, коммуникативного барьера не ощущает, посему, свободно взаимодействует с любыми желающими. Вежлив и несколько манерен – сказывается профессия и это не вышибешь ничем – остается смириться. И вообще, очень трепетно относится к собственной личности. Посягать на себя не позволяет никому. Единственное исключение – брат. Вот уж для Александра Сэт – самый настоящий музыкальный инструмент, на котором Блэквуд-младший нещадно играет, как ему вздумается. Близнец – ахиллесова пята Сомерсэта, потому брюнет все спускает ему с рук, естественно, периодически давая брату профилактические затрещины, чтобы не зазнавался. Сэт довольно интересен, с какой стороны его не поверни – как кубик Рубика – непростая головоломка, которую сотни раз прокручиваешь в руках и отчаянно пытаешься собрать все в одну гармоничную и ровную конструкцию. По крайней мере, в этом его внутренняя привлекательность – Блэквуда не прочтешь как открытую книгу – будешь корпеть над ним как над древними письменами, угадывая, что он собой представляет на самом деле. - Привычки: Когда размышляет, непременно перемещается по комнате из угла в угол, теребя что-нибудь в руках или барабаня пальцами по какой-нибудь поверхности. Нередко перекрещивает руки на груди и потирает переносицу. Непроизвольно облизывает губы. Говорит обычно четко, отрывисто, хорошо проговаривая слова, будто читает новости в прямом эфире. Из вредных – курение, хотя Сэт этим не слишком злоупотребляет, как ни странно, старательно пытаясь избавить себя от такой зависимости. - Фобии: Клаустрофобия, апифобия (также мелиссофобия) — боязнь пчёл, ос (вызвана аллергией). - Прочее: Настоящий меломан и почти никогда не расстается со своим ай-подом, отчего всякий раз, забыв его где-либо, впадает в состояние анабиоза. Не любит, когда копаются в его личных вещах. Жутко злится и может объявить долгосрочный бойкот тому, кто таки посмел залезть на его территорию. Как и брат любит японскую кухню. Увлекается египетской мифологией. Коллекционирует виниловые пластинки. 5. Биография: - Что нам делать в Греции? © Солнце такое, что можно залезть на стенку. Зато нигде нет таких сочных и восхитительных фруктов. А море? Море удивительное, как и закаты. И все это неописуемое культурное наследие, из-за которого греки горделиво задирают носы… Неудивительно, что чета Блэквуд без колебаний покинула серый Туманный Альбион, променяв его на сказочную столицу одного европейского государства под названием Афины. Пенелопа и Грегори всегда были большими оригиналами. Мало того, что их союз, строившийся на противоположностях, оказался исключительно крепким, так еще и семьей они прослыли весьма незаурядной. Особенно, когда обзавелись близнецами. Александром и Сэтом. Младшему из сыновей досталось самое что ни на есть греческое имя, навеянное матери знаменитым полководцем и завоевателем, а вот мальчонке, появившемуся на свет семью минутами раннее – имя египетского бога. Хоть Сэт и любил культуру древнего Египта всю свою сознательную жизнь, подобное предательство со стороны Пенелопы простить ей не мог – угораздило же! Один герой, а другой – ну прямо олицетворение зла мирского.* К счастью, рос Сэт банальным сорванцом, без претензии на мировое господство и масштабные злодеяния, наслаждаясь запахом прибрежного бриза и жизнью под теплыми пронизывающими лучами. Вкупе с Александром он был такой же головной болью и зазнобой в одном флаконе для матери и отца, как и любой другой ребенок для своих родителей. Два близнеца, не разлей вода, они с малых лет проходили через все вместе – на пару обстреливали родных кашей, разбивали коленки, шкодили по мелочи и вляпывались в настоящие неприятности. За бесподобные голубые глаза им прощалось все на свете. И в то время как им с легкостью удавалось водить за нос окружающих, когда мальчишки прикидывались друг другом, Пенелопа всегда знала, кого из сыновей надо натаскать за уши. Как правило, доставалось сразу обоим – чтобы никому не было обидно. Так и стояли братья Блэквуд по разным углам, уткнувшись носами в стенку, и ждали, когда стадия домашнего ареста закончится досрочным освобождением. Греция была для Сэта не только домом, но и круглогодичным курортом, с которым он прощался с болью в сердце. Он так прикипел к сандалиям и местным обычаям, что с трудом представлял себе переезд в Америку. А вот Пенелопе хотелось самосовершенствоваться и абсолютно не хотелось расставаться с выгодным предложением о работе. Юноше оставалось только примириться с выбором матери, да пожаловаться близнецу на вечную жизненную несправедливость. Новый ритм существования на некоторое время выбил молодого человека из колеи. Ему приходилось привыкать к сумасшедшему бегу жизни в Штатах, к МакДональдсу, Старбаксу и к прочим немаловажным реалиям, что теперь так прочно засели в нем. В первое время они с братом слыли диковинками, привлекая к себе внимание и вызывая у прочих повышенный интерес. Но только до той поры, пока не ассимилировались и не объявили Америку вторым домом. Американская школа – набор жутковатых клише, мелькающих в любом типично-американском фильме. Бесконечные конфликты, замешанные на гормонах и степени популярности, сборные по футболу, бейсболу и баскетболу, театральные кружки, балы и Хэллоуины. Пожалуй, именно там у Сэта упрочилось желание связать себя с постоянным восстановлением справедливости, раздуванием и последующим погашение конфликтов. Не собираясь размениваться по мелочам, Блэквуд сделал необходимый шаг навстречу к своей цели – отправился в университет, покорять юриспруденцию. Упрямый и трудоголичный, брюнет закончил свое образование не просто с дипломом, но и с отличием, успешно стажируясь и пробуя себя на практике. В свои двадцать шесть он занимается любимым делом, все так же не разделим с братом и всякий раз находит к чему стремиться. Главное, чтобы на голову не начали сыпаться неожиданности… Их Сэт никогда не любил. 6. Способности: - Помимо английского языка может похвастаться знанием французского, как и брат, в состоянии переброситься фразами на греческом. Сейчас учит немецкий. Хорош в своей профессии и является мастером крепкого словца, как и красноречия вообще. Потому любит разводить дискуссии не только на поле юриспруденции, но и с Алексом. Неплохо рисует. Как правило, рисунки свои не показывает. Никому. Вообще. Хорошо готовит, но из вредности и патологической лени к сему занятию этого не делает… Играет на фортепиано. Правда, теперь исключительно по нотам. 7. Человек/экстрасенс/охотник - Человек. 8. Пробный пост: - …Возможно, его и забыли предупредить, кто будет гвоздем сегодняшней музыкальной программы, только вот стоя в холле, забитым до отказа важными и не очень персонажами светской и весьма повседневной, но, прежде всего, отмеченной культурой, жизни, Теодор уже надрывал глянцевую программку на этот вечер, пытаясь справиться с негодованием. Тонкий галстук, который Гилрой так старательно повязывал, теперь казался сущей удавкой, вцепившейся ему в горло с невероятной силой. И этот свежий костюм-тройка, со срезанным час назад ярлыком впервые в жизни заставил мужчину чувствовать себя не в своей тарелке. Нет, ретироваться бесполезно – ему вряд ли дадут обойти стороной такой замечательный и грандиозный концерт. Едва ли хоть один из присутствующих догадывался, что брюнет слишком близко знаком с той «подающей великие надежды, молодой и талантливой скрипачкой». Какого черта?! Эта ирония судьбы просто таки повадилась сопровождать Тэда с самого его рождения и до двадцати семи лет, хотелось верить, по крайней мере, что хотя бы и кончина его не будет такой…несуразной?.. Скороспелый вывод, который Тэд уже успел сделать для себя – никогда второпях не соглашаться ни на какие предложения. По крайней мере, в следующий раз, соглашаясь составить компанию своим сотрудникам и придать скучной жизни духовный оттенок, он поинтересуется, какие незапланированные встречи могут его поджидать. Концертный зал сразу напомнил ему об очередной постановке матери, которая только неделю назад отгремела в одном из театров. Ему кажется или кресла везде одинаковые? Обитые красным твидом или еще какой-нибудь странной на ощупь материей, в которые садишься и после трех часов в неподвижном состоянии жалуешься на болевые ощущения во всех костях сразу, либо проваливаешься в сон, как только в зале гаснет общий свет. Теодор свернул в трубочку измятую и надорванную программку, опускаясь на свое место и пытаясь думать о том, что ему предстоит всего лишь вечер приятной классической музыки в живом исполнении и ничего более. Запах крепких сигар, дорогого парфюма в излишествах ударил молодому человеку в нос, заставляя поморщиться. Вот, что он не любил о таких приемах – уподобление старым добрым временам пафоса, выстроенного на личном статусе, плывущие со всех сторон дамские вечерние туалеты, украшенные россыпью бисера, блесток, стразов «Сваровски», пайеток, размашистые декольте, открытые спины. Следом отглаженные смокинги, выбеленные рубашки, начищенные туфли. Дешевый неискренний смех, пустые разговоры отдающие все той же фальшью. В воздухе, пропитанном дорогим коньяком, табачным дымом и духами так и чувствовалась тяжесть презрения. Тео догадывался, что все эти люди, мало-мальски знакомые между собой, скорее всего не испытывают к друг другу ничего, кроме раздражения, скрытого за поцелуями тыльной стороны рук и набивших оскомину «О, как же я рад Вас видеть!». И он не испытывал ни капли желания быть частью сего спектакля. Он ненавидел сливаться с массовкой. Грузный мужчина преклонных лет закряхтел над его головой, взывая к Теодору, в тщетных попытках пробраться к своему сидению. Вжавшись в кресло, Гилрой попытался без эксцессов пропустить своего «соседа», чувствуя, как носки его ботинок уже нещадно истоптали. Едва удержавшись от того, чтобы не выронить бранное словечко, брюнет обернулся вправо в надежде узреть хоть кого-нибудь более приятного по этой стороне. Кэссиди Строкер. Да-да, тот самый упырь с Манхэттена, у которого самые невероятные визитки в офисе. В своих психоделических снах в цвете Тэдди (уже не «медвежонок», а гризли-убийца) уже не однажды расправлялся с этим второсортным аристократом каким-нибудь изощренным способом и путем применения изысканного холодного оружия. Топора, например. Какое небывалое счастье – сидеть в такой компании на протяжении всех интерпретаций Вивальди, Моцарта, Шопена, Гайдна, да неважно! Строкер, как обычно, заведет свою шарманку о том, что неплохо было бы перетечь под крылышко господина Брайтмана и рискнуть связаться с делом Кауфмана, на которое уже бросается каждый второй юрист, намереваясь восстановить справедливость, а заодно положить в свой кейс кругленькую сумму. Ну, бедняга, он же не знает, что путем несложных и проверенных манипуляций дело оного уже плавно переместилось в руки Гилроя и будет представлено в суде на следующей неделе самым неожиданным образом. И все же, черт. Теодор негромко фыркнул, переводя зеленые глаза на сцену, как только по ней заскользили прожектора. Сейчас начнется. Начало конца. Дубль два… …Тэд выбирался из зала на каких-то ватных ногах. Теперь он действительно отчаянно желал избавиться от своего галстука, а желательно, скорее выбраться на свежий воздух и сделать вдох до рези в легких. Ее тонкие пальцы, объявшие рукоятку скрипки, руководящие смычком. Она сама. Воспоминания об очередном рухнувшем Эдене, в котором она же и протянула Гилрою червивое яблоко. ..Тэд так считал. Он ведь еще ни разу не сомневался в своей правоте. Почему ему так не везло на женщин? Опять ирония? Нет-нет, ему везло – они все были умны, красивы, амбициозны и слишком…независимы? Мечта избавиться от Сибил поселилась в его голове с того самого момента, как он впервые увидел Эмили на сцене. И что самое смешное, идея пойти на концерт симфонического оркестра принадлежала именно его супруге, тогда еще. Пока она пыталась забрать свое пальто из очереди в гардеробную, Гилрой уже с щенячьим восторгом знакомился со скрипачкой, очарованный заметным французским акцентом и блестящими карими глазами, разглядывающими его сквозь шторку черных полуопущенных ресниц. Его жизнь после этого раскололась надвое. Настигавшие своего апогея отношения с супругой выливались в сумбурный и чрезвычайно страстный роман на стороне. Едва ли Тэд жалел. Он жалел разве что о том, что не встретил Дифрейн чуть раньше, чтобы каждый раз перед встречей с ней ему не приходилось убирать обручальное кольцо во внутренний карман своего пиджака, - официальная его принадлежность другой женщине всегда вызывала у Эмили раздражение. Однажды он и вовсе забыл надеть кольцо обратно, успевая прикрыть дверь в собственный дом и лбом встречая сухой вопрос: «У тебя есть другая?». Тэд слишком устал и был вымотан очередным свиданием с пассией, что врать не было ни сил, ни желания. Осознание того, что Сибил будет сносить даже измены (хотя наверняка сама не гнушалась подобными вещами), чтобы и дальше с помощью Теодора оплачивать свои прихоти, внесло последнюю каплю. Почему-то за избавлением от супруги последовала цепная реакция. Уверенность в том, что Эмили попалась на отношениях еще с кем бы то ни было, вновь зажгла в голове мужчины красную лампочку. Он рвал и метал, стараясь не спустить тормоза окончательно и ненароком не лишиться еще одной «благоверной» путем применения собственных сил, попутно уворачиваясь от летящих в его направлении тарелок, столовых приборов и вазы, привезенной из Шанхая. Китайский фарфор, черт тебя дери! От бесконечных хлопков дверями и неврастенических криков на площадку соответствующего этажа начали стекаться соседи, стараясь убедиться, что никого не грабят, не насилуют и не убивают. Дифрейн окончательно сдалась, когда в запале гнева Тэд ухватился за ее скрипку, чуть было не «размозжив» оную о стеллаж в гостиной. Он ушел из ее дома, в финальный раз громыхнув дверью и чуть не сняв конструкцию с петель. Она ушла из его жизни. Кажется, окончательно и бесповоротно. Все вдребезги… И снова ирония, м, Shatter? …Подхваченный под локоть приятелем, Тэд вместе с толпой был внесен в банкетный зал. Снова шелест юбок, смердящие своим куревом толстосумы, считающие, что очистили свою карму приходом на вечер вроде этого. Звон хрусталя и брызги шампанского. Гилрой взялся за холодный бокал, припав плечом к стене, и издалека наблюдая за приковавшей к себе все внимание Эмили. Спору нет, свою партию она отыграла с присущим ей блеском, теперь принимая поздравления и комплименты, сделанные с придыханием и энтузиазмом. Впрочем, выглядела она тоже шикарно… Сбоку нарисовалась все та же физиономия Строкера, который все же, в скором времени, попадет под удар топора, и Теодор даже не будет мучиться животрепещущим вопросом Раскольникова «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Пока тот интересовался, хорош ли был концерт, Тэд успел потерять из вида Дифрейн. Кажется, она таки его заметила, раз в присущей ей манере исчезновения скрылась где-то в толпе. Брюнет вежливо распрощался со знакомыми, пожав, пожалуй, за этот отрезок суток больше сотни рук, спускаясь в холл и пробираясь к зеркалу, чтобы наконец, избавить себя от «удавки». Пока он с нескрываемым выражением хищника на лице раздирал тонкими пальцами узел, который собственноручно завязывал на сборах в домашней обстановке, по помещению эхом прокатился цокот женских каблуков. Гилрой замер на мгновение, оборачиваясь и встречая идущую к выходу фигуру… - Эмили, - не удержался Тэд, улыбаясь на манер Ганнибала Лектера, болтающего с Клариссой Старлинг о человеческой печени под кьянти. Он вдруг осекся, понимая, что в данный момент сказать ничего умного больше не может. Впрочем, зная, как остра на язык мисс Дифрейн, можно было не переживать – сейчас она даст ему повод для речи. Скорее всего, гневной. Начало конца. Дубль два. Сцена вторая. 9. Ваше имя: - Nemo Nobody. 10. Ваш возраст: - 20 лет. 11. Связь с вами (никаких ЛС): - 575527652. 12. Ссылка на рекламу. - Чуть позже. 13. Как часто будете посещать форум: - Успею страшно Вам надоесть. Обещаю. * Сэт — в мифологии древних египтян бог пустыни и песчаных бурь, бог войны, бог чужеземных стран, бог землетрясений, олицетворение зла, убийца Осириса.
Ответов - 2
Roxsana Hellsing: Прошу прощения за задержку. Анкета отличная,с удовольствием принимаю. Добро пожаловать.
Seth Blackwood: Roxsana Hellsing Сердечно благодарю
полная версия страницы